Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку] - Юлия Владимировна Монакова

что им так и не удалось толком попрощаться. Тётя Ксана внимательно выслушала его, не перебивая, а затем тяжко вздохнула:

– Тепер я зрозумила, чому вона як божевильна була…

После чего задала ему самый неожиданный на свете вопрос:

– Ты йисты хочешь?

Александр растерялся, и, наверное, от этой своей растерянности ответил честно:

– Вообще-то, ужасно хочу. В самолёте покормили какой-то дрянью, но это было давно…

– Проходь в будынок, – посторонившись, тётя Ксана пригласила его в дом.

Он вошёл в маленькую, несколько старомодную комнату, служившую, судя по всему, гостиной, и понял, что примерно так и представлял себе место, где живёт Галинка. Именно таким оно и должно было быть – слегка провинциальным, но невероятно тёплым и душевным. От каждого предмета в комнате веяло покоем и уютом – и он весёлых вышитых чехлов на диванных подушечках, и от вязаных салфеток, и от пёстрых занавесок на окнах, и от фотографий в деревянных рамочках, развешанных по стенам, и от вереницы белых мраморных слоников на комоде.

Тётя Ксана усадила его за стол и принесла миску домашних вареников с вишней и сметаной. Всё время, пока он ел – признаться, с большим аппетитом – она не отрывала от него испытывающего взгляда.

– Ты гарный хлопец, – произнесла наконец она. – А вона в мене така довирлыва… Не обманышь Галю?

– Нет, – коротко и ясно ответил он, прямо взглянув ей в глаза.

Тётя Ксана тяжело вздохнула, поднялась со стула и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась и протянула ему листок бумаги.

– Ось йии адресу в Евпатории. Йидь прямо в санаторий.

– Спасибо, – Белецкий готов был расцеловать её в обе щёки на радостях. – Спасибо вам большое… Дякую!

Таксист поначалу заломил цену в пять тысяч рублей за полторы сотни километров, но затем, всмотревшись в пассажира внимательнее и узнав его, великодушно скостил до двух тысяч. Однако за это Белецкий вынужден был дать ему автограф, а также выслушать пространную, но эмоциональную лекцию о присоединении Крыма к России – таксисту не терпелось поделиться своими соображениями на этот счёт. Александр надел тёмные очки, откинулся головой на спинку сиденья, закрыл глаза и, периодически бормоча «угу» в унисон водительской бубнёжке, слегка задремал.

Во сне он почему-то увидел Кэролайн. Очевидно, где-то в глубине души его продолжало терзать чувство вины перед ней… В тот их последний разговор перед отлётом в Америку она была грустна и очень серьёзна.

– Ну, что ты, Кэрри, – мягко улыбнулся он и шутливо щёлкнул её по кончику носа. – Как будто конец света, честное слово…

Она порывисто отвернулась, борясь со спазмом в горле и задрожавшими вдруг губами.

– Я… не думала, что будет так больно, – выговорила она наконец. – Прости, Саша, я не собираюсь на тебя давить и к чему-то принуждать, просто… хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Правда.

Он готов был провалиться сквозь землю, но всё же нашёл в себе силы шутить и дальше.

– Не могу поверить в то, что ты влюбилась в русского! Мы же все, на твой взгляд, устроены неправильно, не так живём, имеем ложные ценности и неверные приоритеты…

Она торопливо приложила палец к его губам, призывая замолчать.

– О господи, не вспоминай все те глупости, что я тебе когда-то наболтала… Я была дурой. Русские мужчины – самые замечательные на свете. Они добрые, и нежные, и страстные, и романтичные, и не зациклены только на себе, как американцы…

– Когда это ты успела узнать всех русских мужчин? – поддел её он. Кэролайн подняла на него свои карие глаза, которые казались просто огромными из-за непролитых слёз.

– Мне не нужно было узнавать их всех, – отозвалась она еле слышно. – Я ведь сразу выбрала самого лучшего…

Проснулся он, когда уже подъезжали к Евпатории. Таксист, к счастью, к тому времени закончил свой геополитический монолог и сейчас просто с интересом поглядывал на пассажира.

– Вы к нам зачем – подлечиться? Здоровье поправить? – радушно, но довольно бесцеремонно спросил он. Белецкий подавил зевок и кивнул:

– Типа того…

– Это правильно, – одобрил таксист. – В Евпатории и лечебные грязи, и воды, и даже сам воздух целебный! Про море уж не говорю… Пляжи там песчаные, не то что в Ялте. И на озеро Мойнаки обязательно съездите.

– Съезжу, – покладисто кивнул Александр. – Спасибо за информацию.

Машина остановилась напротив ворот санатория имени Цветаевой. Белецкий расплатился с водителем, подхватил свою не слишком габаритную сумку (он предпочитал путешествовать налегке и приобретать необходимое прямо на месте) и направился к будке охраны.

– Мне нужно повидать Галину Тесленко. Она у вас здесь воспитательницей работает, – сказал он самым приветливым тоном. Толстый ленивый охранник, занятый разгадыванием сканворда, не удосужился даже повернуть головы – он покосился одним глазом на визитёра и равнодушно буркнул:

– Посторонним на территорию вход воспрещён.

– Да я не посторониий! – разволновался Белецкий. – Послушайте… Впрочем, ладно. Не могли бы вы, в таком случае, сами вызвать её к воротам?

– Не положено, – всё тем же безразличным тоном отозвался толстяк, вписывая очередное угаданное слово в клеточки сканворда.

– Да что значит «не положено»? – рассердился Белецкий. – Что у вас здесь – тюрьма, что ли?

– Ну, тюрьма – не тюрьма, – невозмутимо и рассудительно откликнулся охранник, – а только я вам, знаете ли, не мальчик на побегушках. Пойди туда, позови того…

Белецкого вдруг осенило.

– Я понимаю! – заверил он горячо. – Всякий труд должен быть оплачен.

– Вот именно, – одобрительно подтвердил охранник и, наконец-то, удосужился поднять взгляд. Глаза его тут же комично округлились.

– Это вы?.. – растерялся он. Белецкий тем временем достал портмоне и прямо спросил:

– И сколько стоит данная услуга?

– Погодите, – не мог опомниться толстяк, – вы – Александр Белецкий, верно?

– Верно, – вздохнул он. – Ну так что там насчёт цены?

– Ой, да прекратите! – тот в ужасе замахал на него руками. – Разве я возьму с вас деньги? Автограф если только… Для жены.

«Сговорились они сегодня все, что ли?» – подумал Белецкий в некотором раздражении. Он никогда не понимал сокровенного смысла автографа, который вкладывали в него фанаты, но, впрочем, почти никогда не отказывал, если его просили расписаться на память.

Через минуту дело было улажено – охранник подозвал бегущего по дорожке мальчишку из второго отряда и попросил его срочно вызвать к воротам Галину Тесленко.

– Сейчас придёт, – толстяк довольно потёр руки и заинтересованно спросил:

– А она вам кто? Дочка?

– Внучка, – хмуро отозвался Белецкий, не желая развивать эту тему. Он неожиданно разнервничался перед встречей и сам удивился своему волнению.

– Простите… – смутился охранник. – Это не моё дело.

Он завидел её издали. Галинка торопливо шагала по аллее, насквозь